К вопросу об авторстве церкви в бывшей усадьбе Ядревичи (ныне село Смогири Кардымовского района Смоленской области)
Среди храмов российской
провинции встречаются образцы высококлассной архитектуры. К сожалению, даты
создания и/или авторство этих произведений подчас оставляют много вопросов и
сомнений. Иногда имя архитектора и вовсе неизвестно. Касается это не только памятников
XVIII
и первой половины XIX
столетий, но и построек более позднего времени, когда профессия зодчего уже обрела
достаточную общественную значимость.
Село Смогири, ныне
находящееся на территории Кардымовского района Смоленской области, в середине –
второй половине XIX
столетия числилось как владельческая деревня по реке Смогорянке, принадлежавшая
жандармскому генерал-лейтенанту Фёдору Спиридоновичу Ракееву (1797—1879). Имя
его дважды запечатлелось в анналах отечественной культуры: зимой 1837 года он
сопровождал гроб с телом А.С. Пушкина, направлявшийся в Святогорский монастырь,
а 7 июля 1862 года руководил арестом Н.Г. Чернышевского. Биография Ф.С. Ракеева
примечательна. Фёдор с двенадцатилетнего возраста состоял на гражданской службе
в военном ведомстве, достиг на этом поприще немалых карьерных высот и уволился
в 1827 году по собственному желанию в чине коллежского асессора.
Некоторое время после
женитьбы и рождения сына, наречённого Георгием, он ведёт безмятежную жизнь
помещика, окружённую исключительно домашними и хозяйственными заботами. Однако
в 1832 году судьба Ф.С. Ракеева совершает крутой поворот: он возвращается из
смоленской глуши в столицу, чтобы поступить на службу в ведомство А.Х.
Бенкендорфа. В середине XIX
века Ф.С. Ракеев имел уже солидный имущественный статус. Он числился владельцем
большого каменного дома на Николаевской улице в Петербурге (ныне ул. Марата),
деревни Вырица в Царскосельском уезде Санкт-Петербургской губернии. Примерно
тогда же он приобрёл у помещицы С.Ф. Чичаговой и усадьбу Ядревичи близ
Смоленска.
История усадьбы
прослеживается с 1770-х годов. Ещё более ранним временем датируются сведения о
деревянном храме в Ядревичах, воздвигнутом в 1707 году шляхтами Кашталинскими.
В 1781 году его сменила новая церковь, также деревянная[1].
А вот Смогири не имели своего храма, пока здесь во исполнение духовного
завещания Ф.С. Ракеева ни была воздвигнута кирпичная церковь в русском стиле.
Храм этот имел
мемориальный характер и был призван увековечить память о русских офицерах, павших
в Крымской войне 1853—1856 годов. Первенец Ракеевых Георгий, избравший военную
карьеру и достигший положения офицера при Генштабе, получил смертельное ранение
в сражении при Инкермане (1854). Прах его был погребён на Братском кладбище в
Севастополе, но в Смогирях, в нижнем этаже храма, где поместился престол св.
Георгия, был создан настоящий военно-мемориальный музей. Свод с выкрашенными в
голубой цвет пересекающимися диагональными арками был уподоблен Андреевскому
стягу. На стенах было развешено боевое оружие и знамёна.
Послереволюционная
история храма в Смогирях драматична. В 1932 году он был закрыт и разграблен,
захоронение Ф.С. Ракеева -- осквернено. Накануне московской Олимпиады-80
церковь, находящаяся вблизи Минской автострады, пережила косметический ремонт,
но в «Своде памятников Смоленской области» (2001) говорится о плачевном
состоянии объекта, в частности, об отсутствии главы на барабане[2].
В 1993 году храм был передан Смоленской епархии, в настоящее время он действует,
здание постепенно реставрируется силами приходской общины.
*
* *
Генерал-лейтенант Ф.С. Ракеев
скончался в 1879 году, так что между этим событием и началом строительства
пролегает значительный временной интервал. По-видимому, он был вызван
материальными затруднениями (для того, чтобы изыскать средства на постройку, вдове
покойного, Е.П. Ракеевой пришлось продать часть имения) и необходимыми
подготовительными хлопотами, включая поиск подходящего архитектора или проекта.
Сведения о датировке церкви разнятся, но наиболее вероятным кажется отнесения
её постройки к началу 1890-х годов: в пользу этого говорят
архитектурно-художественные особенности здания.
Храм бесстолпной
конструкции выстроен из красного кирпича и имеет два этажа, в каждом из которых
ныне находятся престолы для богослужения, освящённые в честь св. Николая
Чудотворца (верхний) и св. Георгия Победоносца (нижний). Композиция постройки
состоит из стройного четверика, покрытого на четыре ската и увенчанного
единственной изящной главой на световом барабане, усложнённого выступающими с
юга и севера ризалитами с щипцовыми завершениями; вместе с объёмом трапезной и сильно
вынесенной на восток центральной апсидой они придают плану церкви
крестообразные очертания. К центральной апсиде, также увенчанной небольшой
декоративной главкой, симметрично примыкают две малые апсиды с юга и севера. С
западной стороны устроена паперть с выходящим на север крыльцом и поставленной
на юго-западном углу трёхъярусной колокольней с шатровым верхом. Фасады щедро
декорированы в духе московско-ярославского узорочья середины – второй половины XVII века. Углы обработаны ширинками,
под венчающим карнизом четверика и на барабане выведена аркатура, которая,
будучи представлена в более монументальном масштабе опоясывает выступ
центральной апсиды. Над карнизом пущены в ряд полуциркульные кокошники. Для
обработки окон использованы наличники разных типов – с треугольными и
килевидными фронтончиками; сами проёмы тоже многообразны по форме: встречаются
и спаренные с колонкой посередине (крыльцо), и особенно сакраментальные для
русского стиля -- с висячей гирькой (колокольня). Крыльцо храма имеет
бочкообразное покрытие.
Таким образом, в формальном
отношении храм всецело соответствует тому направлению русского стиля, которое
получило развитие во второй половине 1880-х—1890-х годах, удостоившись статуса
официально одобренного. Стилистическими аналогами храма в Смогирях можно
считать постройки и проекты Н.В. Султанова и Л.Н. Бенуа, Д.И. Гримма и А.Н.
Померанцева, М.П. Преображенского и Г.И. Котова.
Однако центральным для
этого направления является храм Воскресения в Петербурге, воздвигнутый на месте
смертельного ранения императора Александра II. История проектирования и
строительства этого храма, призванного стать не столько художественным, сколько
политическим манифестом, воплотившим популярную во всей Европе второй половины XIX века, но особенно актуальную в
России идею народной монархии, не
лишена драматизма. Именно в ходе конкурса на лучший проект храма-памятника
выяснились эстетические предпочтения молодого государя Александра
Александровича, который, рассмотрев работы конкурсантов, привезённые 17 марта
1882 года в Аничков дворец, выразил сожаление, что «все восемь лучших
конкурсных проектов не составлены во вкусе “русского церковного зодчества”,
прекрасными образчиками которого изобилуют великорусские губернии»[3].
Эта сентенция
августейшего заказчика определила не только круг исторических образцов для участников
повторного конкурса, но и облик главенствующего направления отечественной
архитектуры историзма. Авторы проекта, получившего в итоге Высочайшее одобрение
– настоятель Троице-Сергиевой Пустыни под Петербургом архимандрит о. Игнатий
(Малышев) и находившийся в его тени академик архитектуры А.А. Парланд – не были
маститыми архитекторами. Сопоставив одобренный императором проект с обликом
осуществлённой постройки, можно поразиться их несходству. Известно, что проектное
предложение А.А. Парланда и о. Игнатия было одобрено Александром III с условием непременной
переработки, для которой были привлечены лучшие архитектурные кадры
Императорской Академии художеств[4].
Но даже при этом едва ли обоснованно отрицать определяющую роль А.А. Парланда, для
которого работа над храмом Воскресения в Петербурге, продолжавшаяся в общей
сложности с 1882 по 1907 год, стала делом всей жизни.
*
* *
Как уже было сказано, в
Смогирях мы имеем дело с довольно качественным образцом русского стиля времени
Александра III
и, вне всяких сомнений, творением зодчего весьма высокого уровня, имя которого
не должно бесследно исчезнуть. Кто же он?
Об авторе проекта церкви
не известно практически ничего, в «Своде памятников Смоленской области»
постройка фигурирует как анонимная[5].
В краеведческих очерках, опубликованных в Интернете, указывается (разумеется,
без каких-либо ссылок на источники), что «для строительства были приглашены
мастера из Италии, Санкт-Петербурга и местные мастера»[6].
Эта информация, сохранённая народной молвой, обладает чертами фантастичности. И
дело не только в почти средневековой имперсональности авторства (невольно вспоминаются
слова летописца XII
века о том, как затеявшему большое строительство во Владимире князю Андрею
Боголюбскому «приведе… Бог из всех земель все мастеры»[7]).
Для второй половины XIX
века в России участие в постройке итальянцев не типично. Апогей «итальянского
присутствия» в русском искусстве и архитектуре миновал вместе с блистательными
эпохами барокко и классицизма. Русский стиль Николо-Георгиевской церкви красноречиво
свидетельствует в пользу авторства отечественного зодчего столичной, вероятнее
всего, академической выучки. Словом, если «итальянцы» и фигурировали в
строительном процессе, то не на главных ролях, а, например, в качестве
подрядчиков. Относительно «местных мастеров» разумно предположить, что речь
идёт именно о мастерах, т.е. о
рабочей силе.
Некоторое время назад,
готовя для Большой Российской Энциклопедии статью об академике архитектуры Альфреде
Александровиче Парланде, нам случилось обнаружить в Энциклопедическом Словаре
Брокгауза и Эфрона (1890--1907) перечисление менее известных архитектурных
работ мастера. В их числе упоминалась церковь «св. Феодора в имении графов
Ракеевых в Смоленской губернии»[8].
Нам удалось обнаружить лишь одно смоленское имение Ракеевых с церковью – усадьбу
Ядревичи[9].
Надо признать, что в
изученных интернет-публикациях местных краеведов нами было обнаружено немало путаницы.
Так, в одном месте говорится о том, что деревянная церковь 1781 года была
Никольской и находилась «поблизости от каменной церкви» (т.е. стояла наряду с
постройкой 1890-х годов)[10];
в другом – что каменный храм поставлен на
месте деревянного, который имел посвящение св. Георгию и был слишком мал,
чтобы вместить всех прихожан[11].
Эта неопределённость оставляет простор для предположений. Известно, например,
что верхний престол в Смогирях был освящён в честь св. Николая Чудотворца 26
августа 2000 года[12],
т.е. мог иметь изначально иное посвящение. Ведь если рядом с местом каменного строительства
уже стоял деревянный храм с посвящением св. Николаю, едва ли престол новой
церкви освятили бы в честь этого же святого. Возможно, его посвятили
тезоименитому святому покойного Фёдора Ракеева? А значит, есть основания
полагать, что упомянутая у Брокгауза Феодоровская церковь и Николо-Георгиевский
храм суть один и тот же объект? В этом случае в Смогирях мы имели бы единственную
уцелевшую провинциальную постройку А.А. Парланда, существенно дополняющую наше
представление о творческом почерке и даровании этого мастера. Ведь большая
часть из построенного им – храм Воскресения Христова в Троице-Сергиевой пустыни
под Петербургом (1872-1876), Покровская церковь в усадьбе Бобрикова в
Новгородской губернии (1889), церковь Успения в Опочке Псковской губернии
(1891-1893), Знаменская церковь в
Петергофе (1892-1896), -- увы, утрачена.
Гипотеза эта, конечно
же, нуждается в документальных подтверждениях, отыскать которые нам пока не
удалось: архивные документы, связанные с церковью в Смогирях (Ядревичах), увы,
безмолвствуют о её архитекторе. Сходство отдельных приёмов, например, в
обработке её алтарных апсид и апсид храма-памятника Воскресения в Петербурге
нельзя считать безусловным доказательством. Предположение остаётся
предположением. Хотя авторство А.А. Парланда дало бы вполне резонное объяснение
преданию об «итальянском вмешательстве» в строительство церкви. В истории
создания петербургского храма Воскресения фигурирует скульптурная и камнерезная
мастерская Грациозо Ботта, швейцарского гражданина и поставщика императорского
двора. В частности, ею были осуществлены работы по кладке гранитного цоколя, а
затем, в 1890—1891 годах, создана алебастровая модель будущего храма высотой
3,5 м[13].
Представляется вероятным, что Альфред Александрович мог привлечь для «побочной»
работы в Смогирях своего столичного компаньона, тем более что речь идёт об одном
и том же периоде – о начале 1890-х годов.
 |
| Храм в Смогирях. Восточный фасад. Источник фото: http://liveinsuccess.ru/ |
 |
| Храм-памятник Воскресения Христова в Петербурге. Обработка апсид. |
 |
| А.А. Парланд. Проект храма-памятника на Екатерининском канале. Перспектива. 1887--1889 |
 |
| А.А. Парланд. Церковь Успения Божией Матери в Опочке Псковской губ. (не сохр.) Источник фото: http://schwarzze.livejournal.com/241512.html |
 |
| Интерьер нижнего этажа храма в Смогирях. Современное фото. Источник: http://www.temples.ru/show_picture.php?PictureID=51934 |
[1] Чижков А.Б., Гурская Н.Г. Смоленские усадьбы. Каталог с картой
расположения усадеб. Смоленск, 2009. С. 75.
[2] Свод памятников Смоленской
области. М., 2001. С. 462-463.
[3] Неделя строителя. – 1882. - №
12. С. 89.
[4] См. подробнее: Печёнкин И.Е. Регламентация и свобода в
архитектурной политике Александра III // http://blogpechenkin.blogspot.ru/2013/06/iii_13.html
[5] Свод памятников Смоленской
области. Там же.
[6] См., например, изложение истории
храма в статье на сайте г. Ярцево (Чугунова
Н., Бухалов Ю. Николо-Георгиевский храм (Кардымовский район, с. Смогири) //
Всё о Ярцеве / Электронный ресурс: http://www.yartsevo.ru/religia_hram3.htm
[7] ПСРЛ 1:351.
[8] Парланд Альфред Александрович // Энциклопедический Словарь
Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. СПб., 1897. Т. 22А (44).
[9] Чижков А.Б., Гурская Н.Г. Смоленские усадьбы. С. 174.
[10] Чижков А.Б., Гурская Н.Г. Там же.
[11] Чугунова Н., Бухалов Ю. Указ. соч.
[12] Там же.
Официальный сайт храма: http://smogiri.ru/
Страница о храме на Соборы.ру: http://sobory.ru/article/?object=00852
Комментарии
Отправить комментарий